Анна Ахматова

 

x x x

А ты думал — я тоже такая,

Что можно забыть меня,

И что брошусь, моля и рыдая,

Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахарок

В наговорной воде корешок

И пришлю тебе странный подарок —

Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом

Окаянной души не коснусь,

Но клянусь тебе ангельским садом,

Чудотворной иконой клянусь

И ночей наших пламенным чадом —

Я к тебе никогда не вернусь.

Июль 1921

Петербург

 

x x x

А ты теперь тяжелый и унылый,

Отрекшийся от славы и мечты,

Но для меня непоправимо милый,

И чем темней, тем трогательней ты.

Ты пьешь вино, твои нечисты ночи,

Что наяву, не знаешь, что во сне,

Но зелены мучительные очи, —

Покоя, видно, не нашел в вине.

И сердце только скорой смерти просит,

Кляня медлительность судьбы.

Все чаще ветер западный приносит

Твои упреки и твои мольбы.

Но разве я к тебе вернуться смею?

Под бледным небом родины моей

Я только петь и вспоминать умею,

А ты меня и вспоминать не смей.

Так дни идут, печали умножая.

Как за тебя мне Господа молить?

Ты угадал: моя любовь такая,

Что даже ты не мог ее убить.

22 июля 1911

Слепнево

x x x

А Смоленская нынче именинница,

Синий ладан над травою стелется,

И струится пенье панихидное,

Не печальное нынче, а светлое.

И приводят румяные вдовушки

На кладбище мальчиков и девочек

Поглядеть на могилы отцовские,

А кладбище — роща соловьиная,

От сиянья солнечного замерло.

Принесли мы Смоленской заступнице,

Принесли Пресвятой Богородице

На руках во гробе серебряном

Наше солнце, в муке погасшее, —

Александра, лебедя чистого.

Август 1921

x x x

...А человек, который для меня

Теперь никто, а был моей заботой

И утешеньем самых горьких лет, —

Уже бредет как призрак по окраинам,

По закоулкам и задворкам жизни,

Тяжелый, одурманенный безумьем,

С оскалом волчьим...

   Боже, Боже, Боже!

Как пред тобой я тяжко согрешила!

Оставь мне жалость хоть...

13 января 1945

x x x

Знаю, знаю — снова лыжи

Сухо заскрипят.

В синем небе месяц рыжий,

Луг так сладостно покат.

Во дворце горят окошки,

Тишиной удалены.

Ни тропинки, ни дорожки,

Только проруби темны.

Ива, дерево русалок,

Не мешай мне на пути!

В снежных ветках черных галок,

Черных галок приюти.

Октябрь 1913

Царское Село

x x x

Ждала его напрасно много лет.

Похоже это время на дремоту.

Но воссиял неугасимый свет

Тому три года в Вербную субботу.

Мой голос оборвался и затих —

С улыбкой предо мной стоял жених.

А за окном со свечками народ

Неспешно шел. О, вечер богомольный!

Слегка хрустел апрельский тонкий лед,

И над толпою голос колокольный,

Как утешенье вещее, звучал,

И черный ветер огоньки качал.

И белые нарциссы на столе,

И красное вино в бокале плоском

Я видела как бы в рассветной мгле.

Моя рука, закапанная воском,

Дрожала, принимая поцелуй,

И пела кровь: блаженная, ликуй!

1916

x x x

Земной отрадой сердца не томи,

Не пристращайся ни к жене, ни к дому.

У своего ребенка хлеб возьми,

Чтобы отдать его чужому.

И будь слугой смиреннейшим того,

Кто был твоим кромешным супостатом.

И назови лесного зверя братом,

И не проси у Бога ничего.

Декабрь 1921

Петербург

x x x

Земная слава как дым,

Не этого я просила.

Любовникам всем моим

Я счастие приносила.

Один и сейчас живой,

В свою подругу влюбленный,

И бронзовым стал другой

На площади оснеженной.

Зима 1914

x x x

Здравствуй! Легкий шелест слышишь

Справа от стола?

Этих строчек не допишешь —

Я к тебе пришла.

Неужели ты обидишь

Так, как в прошлый раз, —

Говоришь, что рук не видишь,

Рук моих и глаз.

У тебя светло и просто.

Не гони меня туда,

Где под душным сводом моста

Стынет грязная вода.

Октябрь 1913

x x x

Здесь все то же, то же, что и прежде,

Здесь напрасным кажется мечтать.

В доме, у дороги непроезжей,

Надо рано ставни запирать.

Тихий дом мой пуст и неприветлив,

Он на лес глядит одним окном,

В нем кого-то вынули из петли

И бранили мертвого потом.

Был он грустен или тайно-весел,

Только смерть — большое торжество.

На истертом красном плюше кресел

Изредка мелькает тень его.

И часы с кукушкой ночи рады,

Все слышней их четкий разговор.

В щелочку смотрю я: конокрады

Зажигают за холмом костер.

И, пророча близкое ненастье,

Низко, низко стелется дымок.

Мне не страшно. Я ношу на счастье

Темно-синий шелковый шнурок.

Май 1912

x x x

Здесь Пушкина изгнанье началось

И Лермонтова кончилось изгнанье.

Здесь горных трав легко благоуханье,

И только раз мне видеть удалось

У озера, в густой тени чинары,

В тот предвечерний и жестокий час —

Сияние неутоленных глаз

Бессмертного любовника Тамары.

1927

Кисловодск

x x x

Заснуть огорченной,

Проснуться влюбленной,

Увидеть, как красен мак.

Какая-то сила

Сегодня входила

В твое святилище, мрак!

Мангалочий дворик,

Как дым твой горек

И как твой тополь высок...

Шехерезада

Идет из сада...

Так вот ты какой. Восток!

Апрель 1942

x x x

Заплаканная осень, как вдова

В одеждах черных, все сердца туманит...

Перебирая мужнины слова,

Она рыдать не перестанет.

И будет так, пока тишайший снег

Не сжалится над скорбной и усталой...

Забвенье боли и забвенье нег —

За это жизнь отдать не мало.

15 сентября 1921

Царское Село

Заклинание

Из высоких ворот,

Из заохтенских болот,

Путем нехоженым,

Лугом некошеным,

Сквозь ночной кордон,

Под пасхальный звон,

Незваный,

Несуженый, —

Приди ко мне ужинать.

15 апреля 1936 

x x x

Зачем притворяешься ты

То ветром, то камнем, то птицей?

Зачем улыбаешься ты

Мне с неба внезапной зарницей?

Не мучь меня больше, не тронь!

Пусти меня к вещим заботам...

Шатается пьяный огонь

По высохшим серым болотам.

И Муза в дырявом платке

Протяжно поет и уныло.

В жестокой и юной тоске

Ее чудотворная сила.

Июль 1915

Слепнево

x x x

Заболеть бы как следует, в жгучем бреду

Повстречаться со всеми опять,

В полном ветра и солнца приморском саду

По широким аллеям гулять.

Даже мертвые нынче согласны прийти,

И изгнанники в доме моем.

Ты ребенка за ручку ко мне приведи,

Так давно я скучаю о нем.

Буду с милыми есть голубой виноград,

Буду пить ледяное вино

И глядеть, как струится седой водопад

На кремнистое влажное дно.

Весна 1922

x x x

За озером луна остановилась

И кажется отворенным окном

В притихший, ярко освещенный дом,

Где что-то нехорошее случилось.

Хозяина ли мертвым привезли,

Хозяйка ли с любовником сбежала,

Иль маленькая девочка пропала

И башмачок у заводи нашли...

С земли не видно. Страшную беду

Почувствовав, мы сразу замолчали.

Заупокойно филины кричали,

И душный ветер буйствовал в саду.

1922

x x x

Высокомерьем дух твой помрачен,

И оттого ты не познаешь света.

Ты говоришь, что вера наша — сон

И марево — столица эта.

Ты говоришь — моя страна грешна,

А я скажу — твоя страна безбожна.

Пускай на нас еще лежит вина, —

Все искупить и все исправить можно.

Вокруг тебя — и воды, и цветы.

Зачем же к нищей грешнице стучишься?

Я знаю, чем так тяжко болен ты:

Ты смерти ищешь и конца боишься.

1 января 1917

Слепнева

x x x

Высоко в небе облачко серело,

Как беличья расстеленная шкурка.

Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело

Растает в марте, хрупкая Снегурка!»

В пушистой муфте руки холодели.

Мне стало страшно, стало как-то смутно.

О, как вернуть вас, быстрые недели

Его любви, воздушной и минутной!

Я не хочу ни горечи, ни мщенья,

Пускай умру с последней белой вьюгой.

О нем гадала я в канун Крещенья.

Я в январе была его подругой.

Весна 1911

Царское Село

x x x

Высокие своды костела

Синей, чем небесная твердь...

Прости меня, мальчик веселый,

Что я принесла тебе смерть —

За розы с площадки круглой,

За глупые письма твои,

За то, что, дерзкий и смуглый,

Мутно бледнел от любви.

Я думала: ты нарочно —

Как взрослые хочешь быть.

Я думала: томно-порочных

Нельзя, как невест, любить.

Но все оказалось напрасно.

Когда пришли холода,

Следил ты уже бесстрастно

За мной везде и всегда.

Как будто копил приметы

Моей нелюбви. Прости!

Зачем ты принял обеты

Страдальческого пути?

И смерть к тебе руки простерла...

Скажи, что было потом?

Я не знала как хрупко горло

Под синим воротником.

Прости меня, мальчик веселый,

Совенок замученный мой!

Сегодня мне из костела

Так трудно уйти домой.

Ноябрь 1913

x x x

Выбрала сама я долю

Другу сердца моего:

Отпустила я на волю

В Благовещенье его.

Да вернулся голубь сизый,

Бьется крыльями в стекло.

Как от блеска дивной ризы,

Стало в горнице светло.

Весна 1915

Петербург

Вторая годовщина

Нет, я не выплакала их.

Они внутри скипелись сами.

И все проходит пред глазами

Давно без них, всегда без них.

Без них меня томит и душит

Обиды и разлуки боль.

Проникла в кровь — трезвит и сушит

Их всесжигающая соль.

Но мнится мне: в сорок четвертом,

И не в июня ль первый день,

Как на шелку возникла стертом

Твоя страдальческая тень.

Еще на всем печать лежала

Великих бед, недавних гроз, —

И я свой город увидала

Сквозь радугу последних слез.

31 мая 1946

Ленинград

x x x

                                 Наталии Рыковой

Всё расхищено, предано, продано,

Черной смерти мелькало крыло,

Всё голодной тоскою изглодано,

Отчего же нам стало светло?

Днем дыханьями веет вишневыми

Небывалый под городом лес,

Ночью блещет созвездьями новыми

Глубь прозрачных июльских небес, —

И так близко подходит чудесное

К развалившимся грязным домам...

Никому, никому не известное,

Но от века желанное нам.

Июнь 1921

x x x

Всё опять возвратится ко мне:

Раскаленная ночь и томленье

(Словно Азия бредит во сне),

Халимы соловьиное пенье,

И библейских нарциссов цветенье,

И незримое благословенье

Ветерком шелестнет по стране.

10 декабря 1943

x x x

Всё обещало мне его.

Край неба, тусклый и червонный,

И милый сон под Рождество,

И Пасхи ветер многозвонный,

И прутья красные лозы,

И парковые водопады,

И две большие стрекозы

На ржавом чугуне ограды.

И я не верить не могла,

Что будет дружен он со мною,

Когда по горным склонам шла

Горячей каменной тропою.

Осень 1915

Севастополь

.Существуют ли переводы стихов Ахматовой на


Son Kadeh

Yıkılmış yuvama kaldırıyorum kadehimi
Kin , öfke dolu hayatıma
Yalnızlığına ikimizin
ve sana kaldırıyorum.
Yalanına bana ihanet eden dudaklarımın
Gözlerindeki ölü soğukluğuna
Hayatın bu kadar acımasız , kaba oluşuna
Ve kurtarmamasına bizi tanrının

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Bilmiyorum, Yaşamakta mısın,Öldün mü?

Bilmiyorum,yaşamakta mısın,öldün mü?
Dünyada bir yerlerde bulabilir miyim seni
Yoksa,akşamın yaslı karanlığında
Bir ölüyü mü düşünmeli...

Her şey senin için:Gün boyunca dualarım.
Uyuşturan ateşi uykusuz gecelerin;
Şiirlerimin beyaz sürüsü,
Ve mavi yangını gözlerimin...

Hiç kimse daha yakın olmadı bana,
Hiç kimse böylesine üzmedi beni,
Acıya salıp gidenler bile,
Okşayıp bırakanlar hatta.




AYNI BARDAKTAN İÇMEYECEĞİZ

Aynı bardaktan içmeyeceğiz
Ne sıcak şarabı, ne suyu,
Kuşluk vakti öpüşmeyeceğiz,
Pencereden bakmayacağız akşama doğru.
Sen güneşle soluklanıyorsun, ben ayla,
Ama düştüğümüz aynı sevda.

Sadık ve sevecen dost, benim yanımda,
Senin yanındaysa neşeli bir sevgili.
Gri gözlerindeki korkuyu anlıyorum sanma,
Ve bu çektiklerimizin sensin sebebi.
Sıklaştırmıyoruz ayaküstü buluşmalarımızı.
Ne çare ancak böyle koruyabiliriz huzurumuzu.

Şiirlerimde yalnızca senin sesinin ezgisi duyulur
Senin şiirlerinde benim soluğum eser.
Bir ateş ki, ona kim dokunur,
Buna ne korku, ne unutuş cesaret eder
Ve bilsen nasıl hoşlandığımı
Seyretmekten senin kuru, pembe dudaklarını.

1913
Çeviri: Hande ÖZER


NE ÇOK İSTEĞİ VAR TATLI YÂRİN!

Ne çok isteği var tatlı yârin!
İsteksizdir elbet aşksız insan.
Sevinç duyarım suyun sâkin
Saydam buz altında kalışından.
Ve atların buza – yardım et Tanrı’m! –
O aydınlık ve kırılgan olan,
Sakla, sende kalsın mektuplarım,
Gelecek’tir bizi yargılayan.
Açık, apaçık olman için ve
Bilge görünmen için onlara,
Senin o şanslı yaşamöykünde
Hiç yer verilir mi boşluklara?
Her nimet tatlıdır bu dünyada.
Sıkı dokunmuştur ağları aşkın.
Benim adımı ders kitabında
Çocuklar okusun, farkına varsın,
Bıyık altından gülümsesinler,
Bu hazin öyküyü öğrenince…
Aşk ve huzur vermedin, bu sefer
Acı bir şöhret ver, hiç değilse.

1913
Çeviri: Kanşaubiy MİZİEV - Ahmet NECDET


TAŞ BİR SÖZCÜK DÜŞTÜ PARÇALANDI
(REQUIEM’den)

Taş bir sözcük düştü parçalandı
Henüz yaşayan göğsümde.
Zararı yok, ben zaten hazırdım.
Gelirim bunun da üstesinden.
Başımda işim çok bugün:
Belleği sonuna değin öldürmek gerek,
Taşlaşması gerek ruhun
Ve yaşamayı yeniden öğrenmek.
İşte… Yazın hışırdayan sıcak soluğu
Bayram gibi sarıyor pencereyi.
Ben çoktan sezmiştim bu
Aydınlık günü ve boş evi.

30 -40 seneler
Çeviri: Azer YARAN


BİRİ ÖLÜNCE

Biri ölünce,
İmgeleri değişir artık.
Gözleri başka görür, ağzı bambaşka
Gülümsemelerle gülümser gülümserse.
Bunu bir ozanın
Cenazesinden döndüğümde anladım.
O zamandan bu zamana
Birçok kez doğrulandı anladığım.

1940
Çeviri: Sabit YILMAZ - Mustafa ZİYALAN


ESİN PERİSİ

Geceleyin beklerken gelişini onun
Yaşamım pamuk ipliğine bağlı sanki
Gençlik, şan, özgürlük nedir ki
Karşısında o güzeller güzeli konuğun

Geliyor kavalıyla, kaldırıp peçesini
Ve takılıp kalıyor gözlerine gözlerim
“Sen miydin” diyorum “Cehennem sayfalarını
Yazdıran Dante’ye?” Yanıtlıyor: “Bendim.”

1924
Çeviri: Ataol BEHRAMOĞLU


İNSANLARIN YAKINLIĞINDA GİZEMLİ BİR ÇİZGİ VAR

İnsanların yakınlığında gizemli bir çizgi var,
Bu çizgiyi aşamaz tutku ve ölesiye sevmek.
Korkunç bir ıssızlıkta varsın birleşsin ağızlar
Ve çatlasın, parça parça dağılsın yürek.

Dostluk da güçsüzdür burada, yılları da
Yüksek mutluluk ateşinin,
Ruh özgürdür ve yabancıdır burada
Ağırkanlı bitkinliğinde şehvetin.

Çılgındır koşanlar buna erişmek için,
Erişenlerse bir özlemle uğramıştır bozguna.
İşte şimdi anladın sen, niçin
Çarpmıyor artık yüreğim avuçlarında.

Çeviri: Azer YARAN